Появление упомянутого труда А. К. Ленивова дает возможность ознакомиться с народной речью донских казаков. Своей целью я не имею намерение полный разбор Словаря, а лишь выражаю свое первое впечатление от него. Труд большой, полезный, необходимый. Лично я с донским говором первый раз ознакомился по романам Шолохова, а поэтому на его знание не могу претендовать, и о точности воспроизведения корней, форм, отклонений от литературного русского языка представляю судить лицам более компетентным по этому вопросу, чем я.
Первое, что обратило мое внимание в предисловии к Словарю уверения автора, что « донское наречие » образовалось исключительно, без влияния на него других говоров русских провинций и окраин, от церковнославянского языка. В этом нет сомнений, как и в том, что все остальные говоры и литературный русский язык так же произошли, выработались в первую очередь от церковнославянского с примесью корней татарских, финских и других и с некоторым их влиянием и на формы и фонетику языка. И даже из поверхностного рассмотрение того вопроса не трудно заключить, что литературный русский язык ближе к церковно-славянскому, чем донское наречие. И это — понятно. Ибо в образовании донского наречия, по словам А. К. Ленивова, приняли участие не только татарский и финский, но и языки почти всех народов Кавказа и даже половцев, плюс к тому вросшими в донское наречие слов и оборотов, занесенных к ним массовым переселением на Дон чуждых донским казакам элементами, принесшим свои слова, корни, формы, обороты.
Как пример приведу несколько оборотов донской речи: « Казачата бегуть до школы », « Казаки живуть по хуторах, да по станицах », формы глаголов — «я пахаю, ты пахаешь, он пахаеть… ». Говорят они « купайси, грейси, брыкайси, бягишь — вместо бежишь, могешь — вместо можешь, по ухам и т. д. Эти формы очень далеки от церковно-славянских и подверглись такой переделке, что от них несет совершенно посторонним церковно-славянскому языку духом. Ему также чуждо отсутствие среднего имен существительных. Среди части низовых станиц уральских казаков средний род так же не употребляется. Он заменяется мужским, но не в такой форме, как на Дону. На Яике: « по станицам хуторам живут (произноситься твердо — П.Ф.) без пачпорта… земли пашут н казачата ходят и бегают в школу… « Уральский казак говорит: « Купайса, грейса », но « не брыкайси ». Глагол « брыкаться » в разговорной речи у уральцев никогда не употребляется. Они говорят : « бежишь, можешь, по ушам. уши. Федор, а не Хведор, репей, лиса, линь.
В донском наречии имеется много слов, которые произносятся на Урале так же, как на Дону, но имеют другое значение. Так « баз » по донскому означает «скотный двор », а у уральцев — « крытое помещение для скота », « супонь » на Дону — « лошадиный хомут», а на Урале и по-русски — часть лошадиного хомута, сыромятный ремень, которым стягивается деревянная часть хомута с дугой. « Чепрак» по донскому — подстилка, подпотник под седло, на Урале и по-русски — покрышка (чехол) на седло. « Ток » по донскому — « гумно », а по русски и на уральском наречии — часть гумна на котором молотят злаки конями, телегами, камнями. « Тагарка » по донскому — маленькая телега, по-уральски — часть обыкновенной телеги, легкие деревянные дуги, укрепленные в деревянных брусках по длине, покрытые кошмой со всех сторон, которые прикрепляются к передовой в обозе телеге при дальней дороге или рыболовстве для сохранения пищевых продуктов. « Арба » по донскому — « половецкая двухколесная, покрытая телега ». По-уральски и по-русски — плохая, немазаная киргизская 4-ех колесная телега. Можно привести еще много примеров. Но я очень далек от вывода, что народная речь уральских казаков близка к литературному русскому языку. В ней также много неправильностей и искажений. Но хочу заметить, что уральские казаки всегда жили компактной массой и не имели влияния на свой язык со стороны, так как в своем большинстве они были старообрядцы и ревниво сохраняли веру, обычаи и язык. Эти обстоятельства очень важны и должны иметь значение при разборе самого важного вопроса этой статьи — происхождения клички-имени « ЕРМАК », имени завоевателя Сибири, Донского казака, Ермака Тимофеевича.
Многие историки выводили кличку « Ермак » от татарского слова того же созвучия, имевшего некоторое отношение, будто-бы к артельному котлу и занятию в артелях кашеварством. Я имею в своём распоряжении два словаря: татарско-русский, (Академическое издание) — 33.000 слов с вариантами и русско-каракалпакский (киргизский) — 47000 слов. Оба эти языка подобны друг другу в основных корнях слов и в формах с небольшой разницей в фонетике. Киргизский язык я учил в юности, татарский — по жительству среди татар мне также известен. При тщательном рассмотрении этих словарей мною ничего не найдено, чтобы могло служить подтверждением, доказательством происхождения слова «Ермак » от указанного занятия (предметы-вещи, употребляемые для этой работы, материала всех вариаций и кушанья, которые могли быть приготовлены и т. д.). Ничего близкого к слову « Ермак » мной не найдено.
Во вторых — моральные качества, качества война и полководца-руководителя, администратора Атамана Ермака Тимофеевича не дают никакого основания предполагать, что мог быть в прошлом иначе, выражаясь по-современному, как на командных и строевых должностях, а не кашеваром, то есть «нестроевой команды ». При этом же все историки утверждают, что он был христианином, благочестивым и даже целомудренным. Происходил он, несомненно, от христианских родителей, ибо величали его по отчеству Тимофеевичем.
А. К. Ленивов опровергает эту версию. По его мнению, Ермак есть собственное имя, а не кличка от рода занятия. Чтобы определить происхождение слова « Ермак » А. К. Ленивов делает далекое путешествие в Анатолию, где находит реку, которая по-турецки называется « Кизил-Гермак ». « Кизил » по-татарски и по-киргизски означает красный. Он пишет, что по-татарски « Ермак » означает реку, или её приток. Это — не правильно: «ермак » по-татарски означает канава, ключ, ручеек от дождя, канал. По-каракалпакски: река — «дарья », приток — « тармак ». Но это не так важно.
При изучении старинных (до 1393 г.) правительственных, судебных актов А. К. Ленивов находит помимо имен Ивашка, Филипка, Омелька и др. имя Ермак, что позволяет ему сделать вывод, что оно существовало еще до рождения Атамана Ермака Тимофеевича. Но дальше не совсем понятно: зная, что по обычаям того времени все эти Ивашки, Филипки и т. д. являются ничем иным как сокращением и пожалуй, извращением христианских имен Иванов, Филипов, по ассоциации идей не подумал, что слово-прозвище « Ермак » не является также сокращением и возможно частичным изменением одного из христианских имен. Он считает что оно, в переводе с татарского языка, на котором оно означает — « канаву » является собственным именем, в данном случае делает вывод: Ермак есть собственное имя « завоевателя Сибири легендарного Атамана Ермака Тимофеевича ». Я допускаю, что в те времена христиане могли иметь и имели нехристианские имена и подчас любое слово или название любого’ предмета. Как следствие этого А. К. Ленивов допускает, что крещеные люди того времени могли носить имена: Чебак, Чайник, Верблюд, Гвоздик и т. д. Это не совсем понятно и удивительно. Что же это были за причины или странные желания у родителей христиан того времени давать своим детям, вместо имени христианского святого ничего не значащее имя и к тому же происходившему от татарского слова — «канава » (Ермак)?
Для объяснения этой странности автор пишет, что в те времена существовало « черное духовенство’, имевшее большое влияние ». Но православная церковь и даже секты этого не допускали, что известно всем знакомым с правилами православной церкви, или хотя бы с кратким « катехизисом » курса учебных заведений.
Безусловно «Ермаки» издавна были на Руси, были они и у казаков, что доказывается в обоих случаях многочисленными фамилиями Ермаковых. В отписках по Уральскому (Яицкому) Войску также упоминается несколько семей Ермаковых и у нас до самого последнего времени были и Ермаки. И имя их происходило не от ничего не значащего татарского слова « канава », а от имени христианского святого « ГЕРМОГЕНА ». Перефразировка, сокращение этого слова в русском языке понятна, проста и принята. Фонетически это ясно: так Георгий на Руси и у казаков произносится неполно — « Еоргий », а сокращено — Егорий, Егор, хотя Святого Егора и не было. Фамилия — Егоровы. Геннадий произносится как « Енадий », Герман — как «Ерман». И это относиться не только к собственным именам: слова иностранного происхождения « генерал » произноситься как « енерал », « герой » — как « ерой ». Так и Гермоген произноситься как «Ермоген». Если для сокращения, часто принятого в те времена отбросить от Ермогена слог « ен », то получается « Ермаг ». Буква-звук « г », без гласной за ней смягчается и произноситься скорее как « к » пли переходит в «ж». Сапоги «сапок», сапожный, остроги — « острок », острожный, восторг и т. д. Также и « Ермаг », произносилось, и произноситься как ЕРМАК. В словах « сапок », « острок », « восторк », хотя и слышится в конце « к », но русская грамматика требует писать сапог, острог, восторг. Слово же Ермак — имя собственное и старое. В старину же писали, так как слышали, потому оно приобрело полные права и в написании так, как мы все знаем — ЕРМАК!
Объяснения историков о происхождении слова « Ермак » и причины, по которым они присваивали простое слово, как кличку-имя прославленному герою-казаку меня никогда не удовлетворяло, так же как и версия А. К. Ленивова. Много думал я об этом и раньше. А теперь ознакомившись со « Словарем » нелогичность этих теорий снова меня так поразила, что получилось что-то вроде как-бы болезни « навязчивой мысли »…
И вдруг, в одну бессонную ночь по этой же причине, вспомнилось мне ниже следующие событие, воспоминание детства и я успокоился.
В 1903 или 1904 г. у казака Илецкой станицы Уральского каз. Войска Архипа Степановича Аношина, моего родного дяди по материнской линии, жившего по соседству, рядом с нами, родился мальчик. По обычаю, на другой день повивальная бабка пошла в Церковь « за имячкем »… Когда дьякон, посмотревши « Святцы » сказал ей, что новорожденный младенец должен назваться ГЕРМОГЕНОМ, то бабка попросила дьякона написать его на бумаге, потому что оно очень длинное, и она боится забыть его по пути. Дьякон написал: сказал бабке « Архип де Степанович — человек грамотный, он разберется… » — станице всем было известно, что Аношины в большинстве своем урядники или вахмистра. Получив записку, Архип Степанович прочитал ЕРМАГЕН. А на некоторое выражение недоумение домашних (имя Гермоген все же редкое) и вопросы, а как же надлежит звать мальчика уменьшительно. Он, не задумываясь, ответил, что звать его будем, как принято, как все — Ермак, как и Донского Атамана Ермака Тимофеевича, завоевателя Сибири. В нашем детстве мы своего двоюродного брата звали « Ермоня ».
Разговоры об этом не раз поднимались у нас в семье и в подтверждение истинности передачи слов дяди Архипа Степановича, я готов принести любую клятву. И дядя приводил примеры разных Ермаков Митричей. Федоровичей и др. известных ему по родственным связам или деловым сношениям: « И все де они ГЕРМАГЕНАМИ по-церковному называются ».
